Инна Завалишина
Вовочка vs Чичиков
или Профессионализм профессионализму рознь

Заслуженный учитель РФ, сидя в одной со мной телевизионной студии, пристает к героине передачи, девочке с красными от слез глазами, с вопросом: «Ну раз били они тебя, значит, было за что! Ну, признайся, наконец, за что били-то тебя твои одноклассницы?!». Издевательства над этой девочкой ее одноклассницы снимали на камеру мобильного телефона. А Заслуженный учитель, депутат Госдумы, провозглашала в эфире свою заслуженную педагогическую мысль: раз били тебя, выходит, заслужила!
Понятное дело, не школа же виновата, за углом которой все это и происходило между одноклассницами сразу после уроков! И вообще не нужно ничего спрашивать со школы, с завучей, учителей… Не на уроке же они заставляли девочку пить их мочу, а через десять минут после замечательного урока, проведенного прекрасными учителями! Замечательный образчик корпоративной педагогической солидарности!
Инна Завалишина
Молодой московской учительнице Инне Завалишиной хватило несколько лет работы в столичных школах и детских садах, чтобы навсегда разочароваться в педагогическом сообществе. На свои деньги она издала книгу «Ненавижу школу». Жанр можно определить как «записки из учительской».
Не на уроках же эти наученные учителями всему самому доброму и вечному курят травку и колются наркотиками, убивают собак и бомжей, а затем выкладывают видео своих изуверств в интернет, где потом еще долго смакуют увиденное, и голосуют за лучший ролик, соревнуясь за популярность! Популярность – вот это сила! Теперь даже порнозвездой быть не зазорно – тебе будут завидовать половина девочек страны, потому что звезды порнушки и «Плейбоя» сегодня не сходят со страниц газет и журналов, у них много денег, они ездят по всему миру, они ведут известные телепередачи и заседают в Общественной палате, читают детям лекции и многое, многое другое. А все остальное – пустой треп про мораль и нравственность, про скромность и честность, какую-то там порядочность и совесть (которые на хлеб, как известно, не намажешь, которые и в глаза-то большинство наших детей никогда вокруг себя не видели) – это дешевые отговорки, оправдания неудачников, дешевых лузеров и лохов, которые просто не умеют жить (т.е. зарабатывать, и какая разница – как и чем, ведь деньги, как известно, не пахнут)!..
Еще одна учительница со стажем пишет мне письмо, в котором противопоставляет понятие «любовь к детям» и «педагогический профессионализм». Дескать, главное профессионализм, то есть то, насколько хорошо учитель научит учеников (чему? конечно же, знаниям), а любовь для этой учительницы, по ее признанию, возможна только в рамках своей семьи, своим же ученикам она ее «дарить неспособна». Так и пишет – и почему-то гордится этим.
Учитель ведь не обязан учить, как ребенку распоряжаться затем этими самими знаниями (за углом школы после уроков), учителя вообще не должно интересовать, кто из этих детей растет и вырастет: вывалила перед ними кучу знаний – вот и славненько! И пока ей самой (или кому-то из ее близких) не проломят голову ее же ученики – она так и будет знать только одно: профессионализм учителя в том, чтобы научить неким знаниям. Или пока не начнут и у нас палить из оружия, расстреливая учеников и учителей десятками и заливая школьные коридоры и классы кровью, как уже вовсю и запросто происходит везде, где учитель не несет никакой социально-воспитательной нагрузки.
Хотя нет! В последние годы и у них, в индивидуалистическом обществе, все это «профессиональное» отстраненное отношение сменилось, благодаря кровавым рекам в школах, большей неформальной ответственностью учителя – носителя не только учебной информации, но и социальной, нравственной информации, проводника форм восприятия и поведения в социуме, правил и законов общества, общественных и коллективных ценностей. В то время как наши педагоги бросились с головой в индивидуализм и в момент презрели коллективные «пережитки прошлого», как и «устаревшие» мораль и нравственность.
Я понимаю, это все, конечно же, вполне себе в духе нашего циничного времени и рыночных (услуга за услугу, не более) отношений. Вот только, оглядываясь вокруг, я хотела бы спросить, а вас всех действительно все это устраивает – все то, что вы видите и слышите вокруг, и читаете в СМИ с утра и до вечера, вам «все это ОК»?!
Профессионализм и любовь – вещи очень даже хорошо совместимые. Любой великий художник тем и отличается от ловкого ремесленника, что не только знает приемы мастерства, но и любит то, над чем работает. Шедевры рождаются под руками любящих художников. А хорошо прописанные детали бездушной картинки никого не трогают, кроме таких же бездушных, выхолощенных лицемеров, делающих вид, что они понимают «иськуйссьтво».
Так же и в работе с детьми: профессионально научить считать можно и мартышку, а умный талантливый человек без любви не получается. Как и вообще в жизни без нее ничего хорошего не получается.
Сейчас всячески пытаются заменить любовь уважением: «Учеников надо не любить, а уважать – этого достаточно для учителя». Но что такое это ваше «уважать»? Что стоит за этим умным правильным словом? Nothing! Ничто. Истинное уважение человека к человеку, а уж тем более к ребенку, может проистекать только из теплых душевных чувств, которые подвигают тебя на то, чтобы стараться лучше понять человека, заботиться о нем, думать о его потребностях, восхищаться его способностями, чертами, поступками... А то, что принято в нашем обществе называть уважением, – это просто лицемерная масочка, помогающая сохранять дистанцию и нести меньше ответственности в отношениях между людьми, в данном случае в отношениях между учителем и учеником.
Вот чего хотят все эти учителя: меньше хлопот, меньше ответственности, меньше вложений: «Я и так в них вкладываю свои знания, опыт и время – буду я еще в них душу вкладывать!» А что такое человек без души? Что такое урок без души, без эмоций, увлечения? Nothing! Уже и ученые доказали, что человек лучше всего сохраняет в памяти то, что связано с эмоциональными переживаниями. Дети лучше запоминают материал, когда прорабатывают его в эмоциональном смысле. Дети лучше понимают и больше уважают (если вам так угодно) своего учителя, если он открытый, живой, чувствующий человек, а не говорящая с прической башка на ножках. Но многим учителям хочется быть именно этой «профессиональной» и осанистой говорилкой на ходулях! Ну что ж: каждому свое. Только почему именно такие головоножки оккупировали почти все школы, а живому открытому творческому педагогу там не продохнуть, он и пытается, а «головоножки» его оттесняют-оттесняют и выпирают при возможности. Он им очень неприятен такой человек. Они пытались читать мою книгу, но едва могут одолеть лишь несколько страниц, настолько им противно читать открытое, эмоциональное повествование! Нет, уж лучше ЕГЭ. Уж лучше скучная планерка, на которой половина участников дремлют, делая вид, что слушают. Что угодно – только не живой человек, только не его живое простое слово, только не искренние чувства. Не надо – не тереби пепел души, а то вдруг еще растеребишь что-нибудь, какой-то последний теплящийся уголек, не надо. Придется тогда что-то думать, менять, переживать, рисковать чем-нибудь. Не надо, лучше двойная документация, лучше не видеть, что в твоей школе на самом деле всем на все наплевать, что там берут деньги и тут их вымогают с родителей, а там эти деньги неизвестно на что расходуются, – да что угодно, только не пробуждение от лицемерного сна, от трупного покоя. Покоя разлагающегося трупа нашей школы, нашего сегодняшнего образования или, как еще говорят, гнилого, затхлого болота, если это звучит утешительней.
Когда тебе грустно, одиноко и плохо, я приду и дам тебе свое пустое уважение – оно тебе надо? Нет. Оно сделает тебя только еще более несчастным и одиноким (или наоборот, циничным и лицемерным, по образу и подобию носителей данных условных форм поведения). Когда к живому существу, с незацементированным еще фасадом типовых выражений лица и образов поведения, к ребенку, искреннему еще и не научившемуся позерству и лжи подойдут со своим пустым «уважением» – оно ему что-то даст? Не считая очередного образчика формализма! Когда этим учителям будет грустно и больно, когда их выбросят в 50-летнем возрасте из школы за ненадобностью, я подойду к ним с их пустым уважением: «Мы вас очень уважаем, вы столько сделали для школы, но таковы правила, школа нуждается в молодых специалистах, до свидания». Вместо того чтобы сказать: «Мы вас любим и не дадим выгнать из школы: работайте столько, сколько будет сил и желания, на радость детям и нам всем!» Почувствуйте разницу.
Взрослые привыкли уважать людей за что-то: за достижения, за статус и т.п. А троечника Вовочку, ковыряющего на уроках в носу на радость себе и на смех окружающим – уважать не за что, его можно только любить! Будешь его любить, будешь и уважать за то тепло и понимание, которое возникает между вами. Так что оставьте, господа носители великих взрослых истин, свое «уважение» друг для друга, или для алкашей в подъезде, которые тоже друг с другом все время делятся уважением: «Ты меня уважаешь? Я тебя уважаю».
У меня есть сейчас один ученик по имени Вовочка. Так вот этого Вовочку просто терпеть не может уже третий год его школьная учительница. Она регулярно вызывает Вовочкину маму в школу и говорит ей о том, что у Вовочки не все в порядке с головой, что его надо обследовать и, возможно, подвергнуть лечению. Я этого Вовочку знаю тоже три года. Он совершенно нормальный мальчик, да еще и очень любознательный, добрый и отзывчивый ребенок. Недавно стала я с ним заниматься в группе с другими детьми. Он крутится, отвлекается и отвлекает других, он очень общительный и неусидчивый. Да, работать с ним нелегко. Но если есть доверие и понимание между учителем и таким учеником – все проблемы решаемы. Я его люблю за его уникальность и искренность, он меня за доброжелательность и за мой юмор, за способность пошутить с учениками, сняв тяжесть восприятия или закрытость, нежелание внимать, заниматься, прилагать усилия. И все замечательно – никого лечить не надо, ну разве что ту школьную учительницу.
Кстати, маленького Чичикова очень любили его учителя. Почему? Потому что с ранних ногтей он хорошо усвоил важное наставление: «Смотри же, Павлуша, учись, не дури и не повесничай, а больше всего угождай учителям и начальникам. Коли будешь угождать начальнику, то, хоть и в науке не успеешь и таланту бог не дал, все пойдешь в ход и всех опередишь».
Чичиков еще в детстве "постигнул дух начальника и в чем должно состоять поведение".
«Чичиков вдруг постигнул дух начальника и в чем должно состоять поведение. Не шевельнул он ни глазом, ни бровью во все время класса, как ни щипали его сзади; как только раздавался звонок, он бросался опрометью и подавал учителю прежде всех треух (учитель ходил в треухе); подавши треух, он выходил первый из класса и старался ему попасться раза три на дороге, беспрестанно снимая шапку. Дело имело совершенный успех. Во все время пребывания в училище был он на отличном счету и при выпуске получил полное удостоение во всех науках, аттестат и книгу с золотыми буквами за примерное прилежание и благонадежное поведение.
В это же время был выгнан из училища за глупость или другую вину бедный учитель, любитель тишины и похвального поведения. Учитель с горя принялся пить; наконец и пить уже было ему не на что; больной, без куска хлеба и помощи, пропадал он где-то в нетопленной, забытой конурке. Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: "Эх ты, жила!" Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти. "При смерти на одре привел бог заплакать", – произнес он слабым голосом и тяжело вздохнул, услышав о Чичикове, прибавя тут же: "Эх, Павлуша! вот как переменяется человек! ведь какой был благонравный, ничего буйного, шелк! Надул, сильно надул..."»
Если бы Николай Васильевич Гоголь жил сейчас, учителя-головоножки не любили бы его, в отличие от таких, как его персонаж Чичиков. Не любили за правду, за острый взгляд, за свободное слово и неравнодушное, живое отношение к жизни и людям. Они способны уважать его только на большом расстоянии времени, коверкая, а то и убивая вовсе содержание его произведений на своих уроках.
P.S. Дожили уже до того, что, когда меня спрашивают, есть ли у вас любимчики среди ваших учеников, и я говорю, что нет, – мне не верят. Не верят, что можно любить всех своих учеников. Как-то был один ученик подросткового возраста, который мне был очень неприятен всем своим видом, обращением, поведением. Думаю, причина в том, что я просто его мало знала и не успела разглядеть в нем его уникальных, замечательных черт. Сейчас я доросла до такого состояния, что даже те ученики, которые доставляют мне неудобства и неприятности в работе – уважать я их за это ну никак не могу, – милы и дороги моему сердцу. И именно это помогает преодолеть трудности в общении и обучении.
[/size]